Seeteufel

Да, неплохой фильмец, хотя и довольно кислотный. Даже удивился, что он 2018 года – мне казалось, что я его ещё года два-три назад смотрел, уже и забыл почти.

У меня все ходы записаны

Ващета я с ними именно по твоей наводке и познакомился, после того как ты расхвалил их второй альбом (действительно лучший). Видимо, уже смысла никто не видит штамповать CD – всё равно все качают, а тру-меломаны коллекционируют винил либо какой-то супер-пупер эксклюзив в коробке в виде слонового члена с набором порнооткрыток.

Ну здрасьте. Тут для этого свобода слова и все технические возможности. Всяких кретинов с замашками наполеончиков уж лет 10 нет.

Магнус Карлссон вообще весьма заслуженный товарищ. Собссна, вот его послужной список на Википедии. Хотя почти всё перечисленное меня либо не интересует (особенно Праймал Фыр и Киске/Соммервиль), либо было создано уже на излёте славы (Боб Кэтли). Хотя там же есть и Кимбалл/Джеймисон, это гут. А тему правильно создал, чё ждать-то?

Всё-таки я бы сказал, что "Конверт" на порядок лучше. Я не поклонник такой уж откровенной шизофрении. Кстати, почему при линейном развитии действия в кадре - то зима, то осень, то лето? Александра Бортич, хоть и очень молода, послужной список имеет весьма внушительный. Какие-то фильмы с её участием я точно видел.

Рождество в Словении, Италии и Хорватии декабрь 2018 Часть 5: озеро Блед и озеро Бохинь Озеро Блед, лежащее в каньоне недалеко от границы с Австрией и от самой высокой горы Словении – Триглава, считается наиболее привлекательным туристическим объектом страны. Озеро действительно необыкновенно красиво даже зимой, а уж летом и весной – тем более. На берегу, на высокой отвесной скале, располагается замок Блед. Можно подъехать на туристическом автобусе, но лучше и полезнее подняться пешком. Красота озера и окружающих его пейзажей привлекает многочисленных туристов. Во всяком случае, в этот раз я лишь здесь видел большую группу китайцев, не говоря уже о многочисленных немцах и австрийцах. Среди прочих затесалась даже парочка русских и парочка французов. Летом на Бледе устраиваются соревнования по гребле – имеется база подготовки олимпийцев – и по плаванию. Вода прогревается, и в озере можно купаться, существуют небольшие, но вполне «легальные» пляжи. На небольшом островке в озере находится монастырь, к которому летом плавают катерки. Зимой вроде бы можно нанять вёсельную ладью, хотя я не видел, чтобы с неё кого-то высаживали прямо на остров. Поскольку Блед – озерцо небольшое, я обошёл его по периметру (это где-то 6-7 км). По пути встречалось немало интересного. В том числе совершенно аутентичная деревушка с действующей мельницей. Немного словенского языка. На слух он похож на польский без «пшеканья», но гораздо более понятен. Очень многие слова схожи с русскими, и совершенно очевидно, что кириллица для словенского подошла бы больше, чем латиница. Но некоторые вещи слушаются и читаются очень смешно. Аэропорт – леталище, театр – гледалище, заяц… – заец. А «скок с падалом» и «яханье конь» – это, конечно, шедеврально. Бохинь Озеро Бохинь, хоть и любимо туристами (летом), но находится в гораздо более суровом и менее людном месте, чем Блед. Дорога от Бледа до Бохиня занимает 40 минут автобусом и проходит по типично альпийским пейзажам, напоминающим обедневшую Баварию или Швейцарию. Именно здесь берёт начало река, которая впоследствии превращается в Саву и, минуя Загреб, в конце концов впадает в Дунай. Вода в озере настолько чистая, что, вполне возможно, её можно пить без кипячения. Несмотря на расстояние всего километров в 50 и перепад высот в несколько десятков метров, погода в районе Бохиня заметно холоднее, чем в Бледе. На земле уже лежит тонкий слой снега, а у берегов образовался тоненький ледок. Триглав отсюда не виден. За него по ошибке принимают другие горы, тоже поднимающиеся выше двух километров. Как я понял, эта гора называется Стол. Для туристов, приезжающих отдохнуть на берега Wocheiner See (немецкое название Бохиня), имеется лишь одна крупная гостиница. Другим предлагается остановиться в шале – альпийских избах с «удобствами» на улице и без горячей воды. Цена этих «нумеров», кстати, вполне сопоставима с гостиничными. Но отдых на Бохине подразумевается преимущественно летний. Зимой там достаточно часок полюбоваться окрестностями, согреться в единственном баре чайком или чем покрепче, а затем постараться не опоздать на автобус, так как темнеет и холодает в этих краях стремительно.

Рождество в Словении, Италии и Хорватии декабрь 2018 Часть 4: Загреб До Хорватии от Любляны добираться оказалось гораздо дольше, чем до Италии, причём дело не только и не столько в расстоянии. Если словенско-итальянскую границу автобус проскакивает, даже не останавливаясь, то на кордоне между Словенией и Хорватией – полноценный пограничный контроль. Хорватия официально не входит в Шенгенскую зону, но шенгенские визы там действуют. Однако из автобуса необходимо выйти дважды – на словенском КПП, потом на хорватском, там ставят в паспорт совершенно нормальный штамп о пересечении границы и, как правило, заставляют достать и просвечивают (а иногда и трясут) багаж пассажиров. К тому же в тот раз у кого-то из моих попутчиков, не знаю, из какой страны, что-то оказалось не в порядке с паспортами – в общем, это, конечно, не такой брейнфакинг, как на границе между Белоруссией и Литвой/Польшей, но тридцать-сорок минут прокуковать можно. Также в Хорватии до сих пор не введён евро, а картой расплатиться можно не везде, поэтому какое-то количество наличных кун иметь при себе нужно. Один евро равен примерно 7,5 кунам, так что удобнее считать через рубли: одна куна – это почти ровно 10 рэ по нынешнему курсу. От хорватской столицы я ничего особенного не ожидал, но Загреб внезапно оказался очень красивым городом. Вот его как раз имеет смысл сравнивать с Прагой, правда, без Влтавы и Пражского града. Исторический центр разделён на Нижний город… …и Верхний город. Правда, я сам не заметил, как оказался в Верхнем, но в него можно подняться и на фуникулёре. Этот фуникулёр едва ли не самый короткий во всей Европе – всего 60 метров. Но подняться на нём всё равно стоит, так как с верхней площадки открывается отличная панорама. Ещё лучше вид с башни с непроизносимым названием Лотрщак, но на неё по случаю праздника не пускали. Таких необычных церквей я в Европе ещё не видел. Внутрь паба я не заходил, но и так видно, что в нём замечательно всё! На горизонте – Мирогой, одно из самых красивых кладбищ в мире. Вокруг кладбища (оно же – природный парк) идёт два ряда аркад, каждую из которых венчает купол. К сожалению, ближе я туда не подходил. Река Сава. Так же, как и Дунай в Вене, Сава через центр Загреба не течёт. Нетронутые луга на берегах ничем не застраиваются и никак по-другому не используются, потому что Сава разливается каждую весну. Городской собор и всё, что осталось от замка: две башни и одна стена. Собор находится на перманентной реставрации, подобно Frauenkirche в Мюнхене: на фотографиях 2015 года я видел всё те же леса на одной из колоколен. За граффити на исторических зданиях надо сечь калёной арматурой и заставлять оттирать весь город. А вот граффити, выполненные со вкусом и мастерством на каких-нибудь хозяйственных постройках, да ещё и имеющие при этом какой-то смысл, можно только приветствовать. Не знаю, как называется этот торговый центр, но уверен: в Москве его бы назвали «Айсберг». Улица Каптол, «ресторанная миля». По случаю Рождества украшена сплошь красными фонарями, но это не то, о чём вы подумали. Загребские парадоксы: каток, в центре которого – работающий фонтан.

Рождество в Словении, Италии и Хорватии декабрь 2018 Часть 3: Триест и Муджа Как уже говорилось, до Триеста из Словении рукой подать. Мой автобус прибыл в Италию, когда хлестал проливной дождь, и я уж думал, что этот день будет безнадёжно испорчен. Но нет, прошло часа полтора, и распогодилось на славу. Вообще, Триест – это какая-то не совсем правильная Италия. Сказывается не только статус крупного порта, но и географическое расположение, поэтому столица провинции Венеция-Джулия напоминает что-то среднее между Францией и Австрией. А «центром тяжести» архитектурного ансамбля служит и вовсе сербский православный собор. Есть здесь свой Канал Гранде, как в Венеции. Разумеется, не таких масштабов – по сути, это просто небольшой вытянутый заливчик с облицованными набережными. Но громкое имя он всё-таки носит. В Триесте сразу непонятно, какое сейчас время года – весна, зима или осень. Когда выглядывает солнце, создаётся ощущение ранней весны, но пожухлые листья на деревьях намекают больше на осень. Вообще, основная «жилая» часть Триеста расположена на холмах вдоль побережья. Центр города преимущественно низкий, а на единственном центральном холме находятся крепость и монастырь, к которым поднимаются ярусами старинные улицы. Имеются, конечно, в изобилии и разные римские развалины, в том числе и древний амфитеатр. Далее мой путь лежал к замку Мирамаре с одноимённым парком, который находится примерно в 6 км от центра. Ровно на середине пути автобус намертво встал, а по улице, воя сиренами, начали съезжаться «скорая помощь», пожарные и чуть ли не вся полиция Триеста. Оказалось – авария. Итальянцы, как известно, ездят преимущественно на мало- и микролитражках. В том месте дорога узкая с интенсивным движением – не разгонишься, к тому же перекрёсток. Как – объясните мне! – можно было там умудриться столкнуться двум машинам так, что у одной из них весь перёд оказался всмятку, а другая перевернулась?! Но для Италии это обычное дело, это я понял ещё в ходе своего путешествия по стране позапрошлой осенью. Я подумал, что бодяга продлится до вечера, и Мирамаре я не посмотрю, поэтому уже было отчалил обратно в направлении города. К тому же рядом было на что посмотреть: исторический маяк и довольно интересный железнодорожный мост. Хотя перспектива брести 3 километра по скучному шоссе не радовала. Однако вскоре движение автобусов восстановилось. Да уж, не побывать в Мирамаре было бы большой ошибкой. Погода к тому времени окончательно воссияла, а засилья туристов на этой окраине не наблюдалось. С берега открывается отличный вид на Триест. Замок – самая что ни на есть классика, как с открытки. Парк тоже заслуживает внимания. Но всё-таки Триест – это в первую очередь не туристический город, а огромный порт. Для обслуживания такого порта необходимо иметь в непосредственной близости мощную «керосинку». Не такую циклопическую, конечно, как НПЗ в Гибралтаре, и довольно потрёпанного вида, но всё же. Муджа Оставалось ещё какое-то количество светлого времени, чтобы посетить городок Муджа, который находится в паре десятков километров от Триеста, но представляет собой разительный контраст с последним. К счастью, паромы в Муджу ходят и зимой. Вот Муджа – это уже типичная Италия, какой я её знаю по своему большому прошлогоднему (теперь уже позапрошлогоднему) путешествию. Узкие сонные улочки, черепичные крыши; порядком облезлые, но проникнутые исконным итальянским духом домики. Мало кого можно встретить на сумеречных улицах, за исключением какой-то пьяной компании, очень громко отмечавшей Рождество. Но редкие прохожие всегда не прочь поболтать, даже не говоря ни на одном языке, которым я владею. Впрочем, итальянский я начал сносно понимать на слух ещё в свою прошлую поездку, остальное можно восполнить отдельными немецкими и английскими словами, а также жестами. Остаткам древнеримских построек, как и положено, всегда находилось вполне утилитарное применение. Да! Вот это – Рождество здорового человека, а не этот ваш мерзкий снег с морозом!

Рождество в Словении, Италии и Хорватии декабрь 2018 Часть 2: пещеры в Постойне и замок Предъяма Утверждается, что в Словении имеется примерно 12000 пещер. Как шутят сами местные, «если что, пещера найдётся на каждого жителя». Постойна среди них – самая крупная и располагается на четырёх уровнях. На данный момент известно 24 километра ходов, из них 5 км открыто для туристов. Конечно, это типичная «туристическая» пещера со всеми вытекающими отсюда плюсами и минусами, но плюсы в данном случае перевешивают. Всё-таки удобнее, когда всё обустроено и подсвечено должным образом, и нет необходимости облачаться в самые бросовые шабалы, надевать каску и светить фонариком. А посмотреть там есть на что! В условленный час, к которому опаздывать нельзя (в другое время не пустят, а словенцы, как мы помним, народ очень пунктуальный), надо собраться у входа под одной из табличек с указанием языка экскурсии. В тот день их было только три: немецкий, словенский и итальянский. Дальше вас везут пару километров на поезде, который бороздит подземные пространства ещё с XIX века. Как говорят словенцы, «наше метро старше лондонского». По пути уже есть возможность оценить подземные красоты. А затем ещё километра полтора ведут по залам пешком. Сталактиты и сталагмиты трогать руками нельзя, так как после этого они расти прекратят. Сталактит вырастает всего на один миллиметр за 15 лет, а оставляемый руками жир отталкивает капающую с потолка воду, не давая солям осаждаться. Но народ всё равно трогает, ничего с этим не сделаешь. Залапанные соляные выросты сразу выделяются чёрными пятнами. Можно было бы выложить пару десятков фотографий подземных красот, но они не передадут и десятой доли того, что лучше увидеть самому. Одни из самых красивых сталактитов – белоснежные трубочки, которые здесь называют «спагетти». Они растут ещё медленнее – по миллиметру за 50 лет – и очень хрупкие, поэтому крайне редко вырастают до метра и больше. Какие-то камни принимают совершенно диковинные формы: зверей, предметов и т.д. Этот тонкий и плоский сталактит с прожилками особенно любят показывать немецким туристам, потому что он невероятно похож на отрезанный ломоть ветчины. Поскольку подземные воды богаты самыми разными минералами, то даже растущие рядом фигуры получаются разных цветов. Эти три столба – символ Постойны, присутствующий на всех открытках. Довольно мощная подземная река, протекающая на самом нижнем уровне пещеры, впоследствии выходит на поверхность, потом снова ныряет под землю и затем уже окончательно вырывается на свободу, превращаясь в Любляницу. В пещере Постойны живёт 150 видов самых разных животных – жуки, рыбы, прозрачные пещерные креветки и другие. Но самый известный из них – протей. Это земноводное, родственное тритонам, обладает феноменальными особенностями. Протей живёт в основном в узких щелях, поэтому с человеком соприкасается редко, лишь когда временами поднимается в «плоские» пещерные водоёмы. Дышит и лёгкими, и жабрами, которые располагаются снаружи, напоминая крылья дракона. Бесцветен и слеп, однако, если его извлечь на поверхность и дать пожить в условиях освещённости, приобретает пигментацию и видящие глаза! Естественных врагов не имеет, может жить до 100 лет (!), из которых до 12 лет подряд (!!!) может обходиться без пищи. Совсем недавно удалось вывести первое потомство в неволе. Теперь их держат в аквариуме почти в полной темноте, поскольку планируют выпустить в естественную среду. Далее мой путь лежал к замку Предъяма, расположенному в 9 км от Постойны. В летний сезон, если покупаешь комплексный билет, туда возит бесплатный автобус, а вот зимой пришлось раскошелиться на такси – между прочим, 30 евро туда-обратно с ожиданием, поскольку компании мне не нашлось. Замок этот – по сути, визитная карточка всей Словении. Таких замков, непосредственно соединённых с пещерами, во всём мире очень немного, а этот – самый крупный из всех. Тем не менее, надо именно зимой посетить Предъяму, чтобы прочувствовать, насколько неуютной и спартанской была жизнь в замке. Из всех помещений отапливалось только одно. Удобств, понятное дело, никаких не было. Стены некоторых комнат представляют собой голые каменные стены пещеры, и по ним постоянно сочится вода. Впрочем, эта же грунтовая вода была и благом для обитателей замка: именно её пили и использовали в хозяйственных целях, так как, в отличие от протекающего под замком ручья, она была всегда гарантированно чистой, а враги не имели возможности её отравить. Вид из огромной дыры в скале над замком открывается идиллический, но именно оттуда и приходили враги. Иногда они держали осаду целый год, и владелец замка Эразмус фон Люгг, издеваясь над солдатами противника, кидал им сверху жареное мясо и вишни (хорошенькое издевательство, однако). Убит он был в сортире (пристроенная к скале будка с дыркой в полу). Впрочем, иногда враги умудрялись всё-таки захватить замок, и тогда его жители уходили в сложнейший лабиринт пещер, расположенных за замком и под ним. Ход, ведущий в глубину пещеры, был настолько сложным, что до сих пор по нему можно пробраться до конца только со специальным альпинистским оборудованием и подготовкой.

Рождество в Словении, Италии и Хорватии декабрь 2018 Часть 1: Любляна Западное Рождество, которое в прошлые годы стабильно пропадало из-за выходных, на сей раз легло очень удачно: пять свободных дней подряд вместе с выходными, плюс я взял последний остававшийся день отпуска, – грешно проводить их дома. Сначала я даже подумывал улететь из московской гололёдной слякоти куда-нибудь в совсем уж тёплые края, но логично подумал, что два дня из шести уйдут на дорогу, а остальные – на акклиматизацию. Поэтому Словения с её мягкой, бесснежной зимой показалась вполне приемлемым вариантом, тем более что я уже давно присматривался к этой стране с её живописными горами, пещерами, замками, озёрами и спокойным, неторопливым ритмом жизни. Я, честно говоря, всегда несколько предвзято относился (да и до сих пор отношусь) к жителям бывшей Югославии. Возможно, потому что мне по жизни практически не попадалось приличных и порядочных людей среди хорватов, сербов и т.п. Однако в случае со словенцами признаю свою неправоту. Начнём с того, что этот маленький осколок империи Габсбургов, зажатый между Австрией и Италией, правильнее считать не балканской, а альпийской страной. Народ здесь необыкновенно приветливый, гостеприимный и пунктуальный. Все поголовно владеют английским, а каждый второй – немецким. И ещё, что совсем уж внезапно, все неимоверно любят русских. Первым человеком, с которым мне довелось пообщаться на словенской земле, была пожилая дама, ехавшая вместе со мной в микроавтобусе-шаттле из аэропорта. Она уроженка Словении, но уже давно живёт в Цюрихе. Мы с ней говорили по-немецки, и она не знала, откуда я сам. Но как только она услышала, что я прилетел рейсом из Москвы, одна из следующих её фраз была: «Как же хорошо, что Крым вернулся в Россию!». Потом она долго вспоминала, как ездила ещё в советское время в тот же Крым, Москву, Питер и ещё куда-то, и выражала горячее желание погостить у какой-нибудь старушки в сибирской деревне и заодно вспомнить русский язык. Чуть ли не насильно вручила мне, абсолютно незнакомому человеку, свой адрес в Швейцарии и пригласила приехать в гости с семьёй в любое время. Столь же неожиданным было признание продавца в салоне Bang & Olufsen, где я покупал наушники для дочки. Он тоже не знал, откуда я, и мы с ним довольно обстоятельно поговорили на разные темы, а когда дошло дело до оформления гарантийного талона, и он попросил контактный адрес, я указал свой рабочий. На что последовало: „Oh! Moscow! We love Russian people so much!“. Это было приятно и удивительно, особенно учитывая, насколько далеко оттуда Россия и как мало русских в Словении. Самолёт в Любляну вылетает в очень удобное время: я смог поехать в аэропорт сразу после работы и ещё успел побродить тем же вечером по словенской столице. Там как раз были в самом разгаре рождественские гуляния. Повсюду звучала самая разная музыка – от классики из репродукторов до весьма профессионального живого исполнения хитов Deep Purple и The Rolling Stones; на улицах торговали глинтвейном и жареными каштанами; вообще было очень уютно и по-хорошему празднично. К рождественским декорациям муниципальные власти подошли нетривиально. Помимо традиционных ёлок и звёзд, на улицах сияли математические формулы, планеты Солнечной системы, биологические символы или, например, ноты. Мы с дочкой прошлое Рождество отмечали в Дании, если помните. И я тогда писал, что последние рождественские ярмарки мы ещё застали 23 числа; 24-го и 25-го на улицах не было никого, кроме мигрантов, а 26-го везде уже снимали праздничную мишуру. Сейчас один коллега вернулся из Голландии и рассказывал, что там с этим ещё хуже: был единственный на весь город ма-а-а-аленький базарчик в районе Rijksmuseum, который закрылся после 23-го. А вот в Любляне рождественское настроение продолжало ощущаться и после 26-го числа, а ярмарки работали по-прежнему. Любляна – город небольшой. Центр вообще можно обойти целиком за пару часов. В некоторых путеводителях столицу Словении уже поспешили окрестить «маленькой Прагой» – но это явный перебор. До Праги ей, конечно, далеко. Но зато в центре намного спокойней, нет адовых толп туристов (когда на Карловом мосту ощущаешь себя, как в переходе с «Павелецкой»-радиальной на кольцевую в час пик), и есть непередаваемая атмосфера сонной провинции, пропахшей свежим хлебом, вином и маслом из тыквенных семечек. Это самое масло – настоящий «гвоздь» словенской кухни, которая, впрочем, в остальном ничем особенным не отличается. Но масло – это да! Оно имеет почти чёрный цвет и аромат, сравнимый с домашним подсолнечным маслом, только гораздо вкуснее. Люблянский замок виден из любой точки города и очень красиво подсвечивается по ночам. Внутри ничего особенного (как, надо признать, и в большинстве подобных сооружений), всё переделано в современное выставочное пространство, а в сезон ещё и ёлочный базар. Но вид на город открывается отличный. Река Любляница имеет, как и все реки, текущие с Альп, ярко-зелёный, почти изумрудный цвет. Причём вытекает она не из ледников, а из пещеры, о чём расскажу чуть позже. По реке и зимой плавают странного вида туристические посудины. Сейчас они практически пустые. Не думаю, что здесь с воды можно увидеть больше интересного, чем с берега – уж очень маленькая речка. Другого судоходства нет. Долго пытался понять: что же всё-таки не по-европейски в этой типично европейской столице? Потом понял. За всё время пребывания там я не видел ни одного хиджаба. Два негра, которых я встретил, были туристами из какой-то весьма цивилизованной страны. А с другой стороны, никаких панков, фриков, показной «гей-культуры», выставок с трупами и говном. Разве что вездесущие граффити раздражают, но в остальном – такое ощущение, словно толерантность, мультикультурность и глобализация сюда вообще пока носа не совали. Необязательный, но интересный пункт программы – район Кракова. Старинный частный сектор с огородиками не совсем в центре, но близко к нему. Окраины Любляны с запада и востока – типичное Бирюлёво с соцреалистическими панельными коробками, к северу – более старая провинциальная застройка. Из транспорта – только автобусы. Впрочем, в центре вам никакой транспорт и не потребуется. Что интересно: в Словении проживают аж два миллиона человек. Но в Лайбахе (как австрийцы до сих пор именуют Любляну) из них – лишь 270 тысяч. При этом других крупных городов в Словении практически нет. Возможно, это страна с наиболее сбалансированным распределением населения не только в Европе, но и в мире. Впрочем, живут словенцы небогато (хотя цены довольно высокие). Несмотря на то, что безработица за последние годы сократилась, очень многие жители до сих пор едут на заработки в Австрию, Германию и Италию. Что неудивительно: до Триеста от Любляны доедешь быстрее, чем я каждый день добираюсь до работы, а за два с небольшим часа можно добраться и до Венеции. Если кто не в курсе, Венеция – это не только всемирно известный туристический остров с каналами и гондолами, но и крупный промышленно-деловой узел на берегу. Кстати, в России словенцы тоже работают: в основном это сотрудники всяких строительных фирм. Продолжение следует.

Я в этом году посетил только три концерта: уже упомянутый Алексеем объединённый Helloween, Фиша в Карлсруэ (об обоих шоу подробно написал в отдельных топиках), а также… Oomph! с симфоническим оркестром в Крокусе. На последний сопровождал дочку, которой было не с кем пойти, потому что подруга, подарившая ей ещё летом на ДР два билета на этот концерт и планировавшая идти сама, застряла в Израиле. Ну что сказать – Oomph! я не фанат и с их творчеством знаком практически не был, но концерт оказался очень неплох. Хорошая энергетика и подача, отличный звук. Их певец имеет убойный диапазон и вокальную мощь, великолепно общается с залом. Оркестр, как ни странно, очень органично дополнил весьма разнообразную стилистику Oomph! Фанатом группы я не стал (в общем-то, это несколько не моё, а вот дочка их обожает), но кое-что у них послушать можно. Публика в основном была вполне адекватная и знала немецкоязычные тексты. Исключением была компания, состоявшая из двух пьяных лимитрофов и азиатского вида девки, которые весь концерт орали какую-то хуйню типа «Буланова! Киркоров! Алсу!» – и думали, что это ниибаццо смишьно. Девка в какой-то момент попыталась уместиться на плечах одного из бабуинов, но чуть не сверзлась оттуда, так как алкоголь явно убавил атланту физических кондиций. Присутствовавший рядом охранник немного напрягся. Странно это – заплатить немалые деньги (а Крокус по определению не дёшев), припереться в президентском состоянии и вместо того, чтобы слушать, мешать другим своими выходками. Впрочем, после публики на Хелловине это, можно сказать, почти от кутюр.

Это ж сколько пиццы можно накупить на 70 баксов на троих? И их у компании нет, зато есть 30 тыщ на коттедж?

Когда-то в Kahlkopf Гиги пел, альбом „Im Namen des Herrn“ с ним зело хорош.

PAVLOV’S DOG „Prodigal Dreamer“ (2018) Новый альбом культовой американской прогрессив-роковой формации Pavlov’s Dog – всего лишь шестой «номерной» релиз с тех самых пор, как в далёком 1975 году вышел блестящий официальный дебютник „Pampered Menial“. Состав группы непрерывно менялся, распадался и собирался вновь и ныне из участников оригинального состава включает в себя лишь вокалиста Дэвида Сёркэмпа, за свою уникальную манеру пения снискавшего в равной степени любовь и уважение одних и лютую ненависть других (собственно, та же ситуация, что и с Гедди Ли из Rush, с которым его часто сравнивают). Барабанщик классического состава Майк Сэфрон, участвовавший ещё в записи предыдущего альбома „Echo & Boo“ (а в 90-х пытавшийся сколотить собственную версию „Pavlov’s Dog 2000, где сам же и пел), был вынужден несколько лет назад покинуть коллектив по состоянию здоровья, а легендарный скрипач Зигфрид Карвер умер в 2009 году. Сёркэмп превратил нынешнюю «Собаку Павлова» в некое подобие семейного предприятия, заручившись поддержкой своей жены Сары и дочери Сэйлор. Другая родственная пара – Рик (бас) и Эбби (скрипка) Стилинги, плюс новые ударник, клавишник и гитарист – такой вот уютный получился междусобойчик. После откровенно слабого „Echo & Boo“ я ничего особенного от нового релиза не ждал, а зря. Сёркэмп с компанией сделали всё возможное для того, чтобы возникло ощущение, будто бы группа продолжила прямо там, где остановилась после „Pampered Menial“. Начинается это уже с обложки: на ней изображена собака, очень похожая на ту, что украшает конверт дебютника, причём рисунок выполнен абсолютно в той же манере и, возможно, тем же художником. А музыка первых двух композиций отсылает прямиком во времена 43-летней давности. „Paris“ – это если не новая „Julia“, то где-то очень близко к тому, а „Hard Times“ можно вполне сравнить с „Late November“. Голос уже очень немолодого Сёркэмпа прекрасно сохранился, хотя он и не верещит таким пронзительным фальцетом, как в молодости. Солирующей скрипки очень много – едва ли не больше, чем на дебютном альбоме: Эбби Стилинг своими партиями буквально заставляет материализоваться дух Зигфрида Карвера. Однако „Thrill Of It All“ демонстрирует, что группа не собирается апеллировать лишь к ностальгическим чувствам: эта пьеса исполнена в манере, ранее не свойственной ни одному составу Pavlov’s Dog. Что она мне напомнила, так это композицию Van der Graaf Generator „Meurglys III, The Songwriter's Guild“; причём сделана она без психоделической затянутости последней, но по тому же рецепту: регги-ритм «хаммонда» наложен на почти фри-джазовые партии ударных, а поверх этого звучит атональное, исполненное в практически фрипповской манере гитарное соло Дэвида Малаховски. К сожалению, середину альбома можно назвать откровенно проваленной. „Hurting Kind“ и „Aria“ – меланхоличные балладки, напомнившие мне унылые стенания Marillion времён их самых позорных альбомов с Хогартом („Brave“ и далее). Спасают их только красивые гитарные и скрипичные соло. Однако, когда кажется, что дрёма вот-вот нахлынет, группа вытаскивает из рукава свой первый неубиваемый козырь: в „Waterlow“ прекрасно абсолютно всё. Эта вещь могла бы быть «гвоздём» любого альбома Pavlov’s Dog 70-х. У меня возникли ассоциации с „Painted Ladies“ – единственной яркой песней с „Third“, однако „Waterlow“ гораздо глубже и лучше проработана. На „Crying Forever“ Дэвид передаёт микрофон своей супруге Саре – и мы слышим ещё одну крайне нетипичную для любого периода творчества Pavlov’s Dog композицию, построенную на блюзовом риффе. Вот тут-то меня посетило дежа вю: я сразу же вспомнил два последних студийных альбома Supertramp. Неважно, что последний из них вышел 16 лет назад, а предпоследний – 21, главное, что они содержали в себе абсолютно те же плюсы и минусы, что и „Prodigal Dreamer“. Из достоинств – несмотря на кардинальные изменения в составе, очень аутентичное звучание большей части материала, иной раз почти что из разряда «святее Папы Римского». Из недостатков – во-первых перетянутый хронометраж; во-вторых, появление вместе с новыми участниками совершенно чуждых и выбивающихся из всего контекста альбома элементов, причём в обоих случаях это классический блюз. Но ладно, пойдём дальше. Концовку Сёркэмп сотоварищи приготовили прямо-таки царскую. „Being in Love“ и „Shaking Me Down“ – отличные номера, вновь звучащие в духе классических альбомов группы. А эпик „The Winds Wild Early“ – настолько же блестящее завершение всего альбома, какими были „Of Once And Future Kings“ и „Did You See Him Cry“, но только звучит она не надрывно, а спокойно и торжественно. Благодаря этому общее впечатление от „Prodigal Dreamer“ остаётся исключительно благоприятным, и я даже готов закрыть глаза на несколько явно лишних треков. 8/10 PAVLOV’S DOG „The Pekin Tapes“ (2014, rec. 1973) История этой пластинки такая. Состав Pavlov’s Dog уже к 1972 году был сформирован, а в 1973-м записал полноценный альбом, который музыканты спродюсировали сами и представили на суд звукозаписывающей компании ABC Records. Лейбл отнёсся к творчеству группы исключительно благосклонно, подписав с ней контракт аж на 650000 долларов (колоссальная сумма по тем временам!), но при этом отправив обратно в студию. Потребовалось ещё почти два года, пока дозрел материал для дебютного LP „Pampered Menial“, который принёс восходящим звёздам арт-рока всемирную славу, причём в первую очередь благодаря сочинённым со второго захода новым композициям: хитам „Julia“ и „Late November“, а также эпической „Of Once And Future Kings“. В 1977 году в студии случился пожар, уничтоживший плёнки с изначальной записью. Этот материал без малого 40 лет считался утраченным, но мы-то знаем, что «рукописи не горят». Видимо, результаты студийного труда, увековеченные на плёнке, вообще бессмертны – вспомним, например, как внезапно воскрес из пепла материал Jethro Tull, который Ян Андерсон, по его собственному утверждению, «сжёг сам». Копия неизданного альбома Pavlov’s Dog обнаружилась в некоем частном наследстве, была тщательнейшим образом реставрирована и явлена поклонникам в CD-формате. Что же мы слышим на этом диске? Прежде всего, тогда уже были записаны, хотя и в несколько ином виде, пять композиций, впоследствии вошедшие на „Pampered Menial“: в основном это вещи более динамичного, рок-н-ролльного плана, такие как „Natchez Trace“ и „Song Dance“. Самым интересным из известного материала является „Preludin & Fellacio in E minor“, от которого в варианте официального дебютника осталась полутораминутная интерлюдия. Здесь же это развёрнутая прогрессивная инструментальная сюита продолжительностью в 7 с половиной минут, напоминающая ELP без дуракаваляний и даже временами Jethro Tull. Остальные же композиции имеют очень разноплановое звучание, причём вокал в двух из них исполняет клавишник Дэвид Хэмилтон, а в одной – гитарист Стив Скорфина. В целом этот материал ещё больше тяготеет к прогрессив-року, чем рассчитанный на радиоформат „Pampered Menial“. Я уловил некоторое сходство с первыми двумя работами Supertramp (уже второй раз за день приходит на ум аналогия с этим коллективом!). Ещё одной центральной композицией альбома является довольно мрачная и сложная „Dreams“, местами имеющая что-то общее с ранними Black Sabbath и Uriah Heep. Кстати, саббатоидные риффы более отчётливо подчёркнуты и в раннем варианте „Song Dance“. Даже в известных вещах больше места отведено скрипке Зигфрида Карвера, который исполняет здесь также партии альта. Например, в изначальной версии „Natchez Trace“ его соло очень напоминает игру Робби Стейнхардта в Kansas, вот только последние на тот момент свой дебютный альбом ещё не издали. А ведь Kansas и Pavlov’s Dog могли в 70-х в равной степени претендовать на роль «флагманов» заокеанского прога, если бы, конечно, «павловцы» в самом же начале не проиграли плодовитым канзасцам «битву за воздух». В принципе, „The Pekin Tapes“ можно вполне рассматривать как ещё один, ранее неизвестный студийный альбом. До уровня „Pampered Menial“ он не дотягивает, но уж точно не уступает третьему альбому группы (тоже с очень сложной судьбой). Качество записи, конечно, не идеальное, но для чудом сохранившихся плёнок – вполне пристойное. 7/10 TONY HADLEY „Talking to the Moon“ (2018) Год назад Spandau Ballet огорошили своих поклонников тем, что чуть ли не посреди европейского турне разошлись со своим бессменным вокалистом, чей сильный и красивый баритон всегда являлся визитной карточкой группы, – Тони Хэдли. Пока бывшие коллеги теперь всячески пытаются обосновать равноценность замены Хэдли на некоего Росса Уильяма Уайлда и до сих пор так и удосужились разродиться новым альбомом (хотя ещё три года назад привлекли для работы над ним в качестве продюсера самого Тревора Хорна!), Хэдли решил напомнить всем, ЧТО они в его лице потеряли. Впервые за много лет Тони записал альбом целиком с аутентичным материалом, причём в том стиле, с которым прочно ассоциируется его имя: смесь АОРа и «новой романтики». Фактически он продолжил с того места, где остановился на своём первом сольнике „State Of Play“ в 1992 году. Первое, что можно смело констатировать: голос Хэдли с годами не только не становится хуже, но как будто приобретает всё новую и новую глубину, демонстрируя такие оттенки и нюансы, которых мы ещё не слышали в его бытность в составе группы. Первая же вещь, „Take Back Everything“, напоминает о золотых деньках Spandau Ballet – например, о таких боевиках, как „Pleasure“ или „Foundation“. Однако уже с самого начала и особенно со второй песни „Tonight Belongs To Us“ проявляется главный и единственный недостаток этого альбома: неправильно подобранные аранжировки. Пафосные и тяжеловесные оркестровки (или изображающие оркестр синтезаторы) совершенно не подходят к представленным композициям – здесь подошло бы что-то более воздушное. Вот саксофон, который мы привыкли слышать в Spandau Ballet, как раз звучит очень уместно. Что касается хитов, то они есть. Уже упомянутая „Take Back Everything“, танцевальные „Delirious“ и „Oblivion“, энергичная фанковая „Accident Waiting To Happen“. А ещё мощнейшая „Killer Blow“, начинающаяся в духе Queen, а потом разворачивающаяся в эмоциональную, патетическую ораторию. Впрочем, даже и без хитов этот альбом достиг бы своей цели: здесь есть своя атмосфера, а голос Хэдли продемонстрирован со всех лучших сторон. В любом случае, этот альбом ничуть не хуже „State Of Play“, и хорошо, что на сей раз обошлось без каверов. Теперь выстрел за бывшими соратниками уникального вокалиста. 7,5/10